DORAN MARSCHALL RIORDAN Доран Маршал Риордан

fc: looks like [Wes Bentley]

✘ дата рождения: 15.11.1974, 41 год ✘ деятельность: хирург.

✘ место рождения: детройт. ✘ место проживания: оберн хиллс.

deep   into   the   woods
ʻʻmonsters  are  real,  and  ghosts  are  real  too;  they  live  inside  us,
and   sometimes,   they   win. ʼʼ

     Доран —  старший ребенок в семье, и был бы крайне рад, если бы остался единственным.
До двух лет его жизнь была прекрасна и беззаботна. Он занимался своими делами, его родители — своими. Иногда их пути пересекались, но Доран был слишком мал, чтобы это осознавать. В тот момент его сознание занимала только Джеки, няня на полной ставке. Джеймс и Блант заняты своей карьерой.
Его прекрасная жизнь заканчивается, когда приносят Фредди. Нет, мелкий Длоану сначала даже понравился, он смешно зевал и забавно попискивал во сне. Приблизительно через неделю Доран понял, насколько ошибся в своей оценке: мелкий практически не затыкался и постоянно что-то требовал. Такое положение вещей Риордана не устраивало абсолютно. В то время он орал едва ли не чаще и точно громче брата и требовал немедленно вернуть этого поросенка туда, откуда его взяли. Даже Джеки не могла толком помочь, потому что стала приходить все реже.
Через год ситуация стала еще хуже, принесли нового — Штефана. В итоге в доме оказалось три перманентно орущих ребенка.
Блант окончательно распрощалась с карьерой ради детей, Джеки (пожалуй, единственного человека, которого Доран по-настоящему любил) попросили на выход. Когда через пару месяцев Блант опомнилась, было уже поздно: Джеки покинула штат, а новые няньки у них после этого долго не задерживались. В первую очередь стараниями самого Дорана, который считал, что раз нет Джеки, то ему больше никто-никто не нужен.

К своим четырем годам Доран усвоил три прописные истины: нельзя отбирать еду у собаки, нельзя заходить к родителям в комнату без стука (даже если одному из них явно сильно плохо — чего ж тогда так орать?), жизнь несправедлива.
К пяти он полностью в этом убеждается. Джемма бьет больно, кричит громко и совершенно отвратительно причитает.
Доран не понимает, что он сделал не так. Она вчера сама до одури стучала по столу, пока от маленького паучка, который точно ничего не смог бы с ней сделать, не осталась ни пятнышка.
Например, сегодня они на ужин ели жареную курицу. Мертвую жареную курицу. Которую до этого кто-то убил. За нее тоже должно быть стыдно? Зачем тогда Блант принесла ее? К тому же Доран не заметил, чтобы за ужином кто-то сильно страдал. Дорану кажется, что Блант ведет себя неадекватно, она несправедлива к нему.  Может быть, поэтому они с Джеймсом так часто ругаются? Она тоже часто кричит на него.
А еще у Джеммы есть шуба в пол, полушубок и манто. Недавно Доран узнал, что это все забирает у мертвых животных. А еще он знает, что заячья лапа — на удачу. А еще он видел, как дяди забирают ничейных собак с улицы, как бьют их и запихивают в железные коробки.
Почему им можно? Доран просто было интересно посмотреть, что внутри. Ей же было совсем не больно, она даже ничего не успела почувствовать. К тому же перед этим Доран накормил ее отличной вырезкой, которую с утра принесла Блант. Быть может, она именно из-за вырезки так злится? Но нельзя же быть такой жадной. Мы должны помогать братьям нашим меньшим.

К слову о них. Дорану уже шесть, он совсем взрослый и теперь на нем ответственность за мелких.
Блант по-прежнему не спускает с него глаз, Дорану попадает в двойном размере за любой проступок, но мать считает, что подобная семейная терапия поможет ее мальчику. (Доран понятия не имеет, о чем она, он даже не знает, что такое «терапия», но от интонации, с которой Блант все это произносит, ему становится тошно).
Если с Фредди они быстро устанавливают некий нейтралитет (мелкий всеми силами старается не попасться Блант, а Доран в свою очередь не лезет в его дела), то с малышом Штефаном все оказывается гораздо сложнее. Слова не помогают, подзатыльниками тоже.  Естественно, все это тщательно скрывается от Блант, которая, кажется, начинает верить, что ее дитятко встало на путь истинный, а тот случай был неприятным недоразумением. Хотя Доран так и не прекращает периодически ловить на себе ее задумчивый взгляд. Оиордан перестает доебываться до брата, когда пересчитывает собственной задницей ступени и получает трещину в копчике. Штефан безнадежен, ему уже не поможешь.

Дорану уже 10, он прекрасно научился прятать тренировочные образцы и притворяться настолько милым, насколько это возможно. Больше всего в школе ему нравятся те уроки, на которых рассказывают про животных. Доран находит это крайне интересным. Он уже знает, как устроены некоторые из них. Он видел.
Его хрупкая гармония с миром рушится, когда Блан узнает о существовании самого младшего Риордана. Блант бьет оставшуюся в доме посуду и решает уехать из Америки, чтобы защитить сыновей от этого старого развратника. Жены ему, видите ли, было мало. Доран теряет связь с единственным близким человеком, который его понимал. А если не понимал, то хотя бы не осуждал. Доран мог рассказать отцу все, когда тот пребывал в хорошем расположении духа. А хорошее настроение Джеймса мальчик научился распознавать быстро. Отец никогда не перебивал, не пытался его ударить, только расслабленно улыбался, потом трепал его по голове и просил принести что-нибудь поесть.

В Торонто жизнь значительно отличается от того, что было прежде. До переезда Блант орала, что без Джеймса ее жизнь будет прекрасна. Однако, по мнению Дорана, без отца стало только хуже.
С одной стороны Блант теперь работала, и дети семейства Риордан были зачастую представлены сами себе, с другой — теперь появилось множество новых людей, с которым Доран обязан был быть милым и соответствовать на свои почти 11.
Блант объясняет ему, что раз уж он старший и взрослый, в его обязанности входит следить за братьями.
Свои новые полномочия Доран принимает близко к сердцу, поэтому мелким достается по первое число за малейший проступок. Естественно, только тогда, когда Блант не видит. Доран приходит к выводу, что физическое замечание — лучший способ воспитания.
Вскоре у них появляется новый папа. И  Дорана он полностью устраивает, поскольку не лезет с лишними расспросами, сохраняя дистанцию. Наверное, потому он не сопротивляется, когда Блант решает сменить им всем фамилию. Братья не сопротивляются тоже.
Доран понимает, что Штефан пизданулся окончательно, когда посреди ночи просыпается от резкой боли в грудной клетке. Какая, нахуй, собака? Не трогал он никакую собаку. Доран пинает Штефана со всей дури ногой в живот. Утором ему обязательно нужно подумать о поведении младшего.

В их жизни многое меняется, когда Блант отправляет их на лето в Америку к дяде Бобу.
Боб, которого Доран раньше считал угрюмым и совсем недружелюбным, оказывается очень даже ничего. Да что там, Боб чертовски веселый старик. Его харизма бьет через край, и за вечерними посиделками и долгими рассказами о войне невозможно не заразиться его страстью. Дорану сложно это объяснить, но он смутно осознает, что на таких людях все и держится. Вокруг много сомневающихся и неуверенных, а Боб хоть и не создает впечатление человека, который знает все, но у его никогда не бывает никаких "но". Боб как маяк, он не меняется долгие годы, вплоть до своей смерти. Доран увлечен им, хотя и знает, расскажи ему правду, тот его не поймет. Но, кажется, он начинает осознавать, как работает его магия: не важно, что ты говоришь, главное, делать это достаточно уверенно.
От Боба Доран выносит еще одну важную мысль: война — это не его. Отношения плечом к плечу, все время на виду, соблюдение всевозможных конвенций, правил; иди, куда прикажут, делай, что скажут. Нет, такая жизнь ему не подходит.  Доран, скорее, предпочел бы путь тех, кто имеет полномочия на войну отправлять. При этом оставаться в тени, поскольку никто не должен знать, что происходит на самом деле.

Дорану исполняется 13 (почти 14), когда рождается Сибилл. Кажется, с появлением сестры братья еще больше сближаются. Мальчишки — это просто и привычно. Девчонки — другая вселенная. Непонятно, что с ними делать, поэтому братья в свое время организуют собственный филиал "Без баб". Инициатором становится десятилетний Штефан, Доран уже начинает понимать, что с женщинами, пусть и будущими, не все так однозначно (ему 13, и он дрочит на плакаты с Ларой Флинн Боил), однако идею поддерживает целиком и полностью. Просто потому что так веселее.

Дорану 17, он хороший игрок в футбол, а через год станет одним из лучших выпускников. Он видит свою цель и знает, как ее достичь, затраченные усилия и жертвы его не волнуют.
С будущей профессией он определяется достаточно быстро: медицина. Деньги и связи Кирана обеспечат ему место в любом колледже. Еще на первом семестре он понимает, что не ошибся.
Домой он возвращается только на следующие летние каникулы. Третьи становятся особенными.
Бобби всегда любил 4 июля. А они любили Бобби. Если какой-то идиот надумал оскорблять Бобби, то он, сука, сам виноват.
На удивление первым не выдерживает самый уравновешенный Фредди. Остальное Доран помнит плохо. Впрочем, тот тип все равно был не жилец. Тут к бабке не ходи — внутреннее кровоизлияние.
Доран предлагает не добивать. Задохнется или сгорит, все равно заслужил.

Безнаказанность и общая тайна опьяняют. Доран внезапно ловит себя на том, что Штефан начинает ему нравится. Внезапное открытие поражает настолько, что Доран предпочитает смыться в университет гораздо раньше срока. Снимает крохотную квартирку и через пару недель находит людей в Теме. Ему кажется, что это вполне логично. Он — не Штефан, он не грезит войной, ему не нужны убийства, ему нужна боль. Чужая боль. Будет честно, если все произойдет по взаимному желанию.
Доран бросает эту идею через три недели. Два сеанса явно дают ему понять, что это не совсем то. Оказывается, он не так уж сильно отличается от Штефана. Его не устраивает согласие жертвы. Дорану не нравится, когда ему просто дают.
Риордан начинает усиленно штудировать материалы по криминалистике и уголовному праву (насколько позволяет загрузка по учебе). Он уже решился, потому предпочитает заранее подготовиться по всем вопросам.

Как бы это ни банально звучало, но она меняет все.
Ни цветов, ни ресторанов, ни первого поцелуя.
Доран находит её по запаху крови. Сломанная душевая общежития полна пара и залита водой. Сегодня Доран отмечал с якобы друзьями успешный проект. Все, кроме него, были пьяны, и Риордану стало скучно.
Она свернулась клубком в самой дальней кабинке, вокруг кровь. Рядом нож. 
Она поднимает глаза и совершенно спокойно объясняет, что она не хочет умереть и сейчас не пытается покончить жизнь самоубийством. Просто не может по-другому. Доран садится рядом, берет нож и продолжает то, что она начала.
Потом они по-животному трахаются в той самой душевой.
Риордан забирает Шерон с собой.
Впервые в жизни он влюблен, все, что было до — не считается. Она оказалась настоящим подарком судьбы. И Риордан начал верить, что может все.
Во время свадебной клятвы она шепчет ему на ухо, что поможет закапывать трупы. На Шерон закрытое платье. Блант почему-то ревет. Кажется, Сибил понравилась младшему брату его шафера.

Братьев нет. Потому что Боб даже после смерти продолжает чересчур сильно влиять на них.
Блант просила Дорана поговорить. Он приехал, провел дома уикенд, и заявил, что это совершенно бесполезно. Он уверен, что за это Блант не простит его никогда.
За полгода до получения диплома рождается Мерфи.
Доран растерян. Нет, он прекрасно знает, что надо делать с младенцами. Но не предоставляет, как это делать, беря в расчет то, что это ее дочь.
Его дела идут в гору. Доран и правда хороший хирург. Он любит свою работу.

На похоронах Блант Киран объясняет Дорану, что их бизнесу тоже нужен свой семейный врач (просто чтобы вы знали, в их семье врач в основном занимается пулевыми), что они и так достаточно вложили в Дорана, теперь им нужна его помощь.
Риордан-старший совершенно не против. Он с головой уходит в новую работу, забывая, что Шерон нельзя оставлять надолго одну.
Она не закатывает скандалов, но однажды он застает ее с подушкой у кровати Мерфи.
Она совершенно спокойно объясняет, что Мерфи так будет гораздо лучше. Доран в ужасе.
Знакомый врач прописывает ей антидепресанты, которые та открывается принимать. Через год Шерон доводит дело до конца.
Доран окончательно теряется в происходящем. С каждым днем он все внимательнее и внимательнее начинает присматриваться к Мерфи, пытаясь отыскать в ней черты ее матери. Но со временем успокаивается, понимая, что видит только собственное отражение. Она, разумеется, папина дочь. Характер и склонности она взяла от него. Но очевидно, что Мерфи умнее. Доран знает, что искать, но за 16 лет ее жизни она ни разу не попадалась. Хотя Риордан абсолютно уверен, что она что-то от него скрывает. К тому же он отказывается верить, что ошибся.

Доран видит ее попытки манипуляции, он видит, как та совершенствуется, становясь хитрее, и все равно дает ей все, то она захочет, пусть иногда после выполнения некого квеста, о существовании которого она даже не догадывается. У нее должно быть все, просто потому что она его дочь.
Доран любит Мёрфи, поэтому под страхом остаться без карманных денег и связи с внешним миром до самой пенсии ей запрещено общаться с его братьями. Доран объясняет это тем, что война им обоим на пользу не пошла.
Риордан сам мог бы помнить с этим утверждением. Но он точно уверен, что два мелких идиота его кровиночку явно хорошему не научат.
За 12 лет работы в их бизнесе Доран делает официальную успешную карьеру. В бизнесе же, помимо латания ран, он отвечает за девочек. Пинки и Брейн — за оружие и что покрепче.
Доран нежно любит обе свои работы. И если на первой временами происходит генеральная репетиция явления Четырех Всадников, то на второй все работает как часы. Точнее, как в армии. Секрет прост: Доран создает отличные условия труда, девочки получают гораздо больше, чем в среднем по больнице, их хорошо охраняют, хамство и приставания запрещены, проблема только в том, что это рабство. Самое настоящее. Выйти они не смогут уже никогда. У них все хорошо, пока они себя правильно ведут. Три предупреждения означают то, что вечером приедет Доран, заберет и не вернет обратно. Попытка побега равна трем проступкам.

Семейство Риордан наконец-то находит свою гармонию. Которая, впрочем, иногда нарушается внезапно всплывшим трупом или исчезновением родственника. Но до сих пор все заканчивалось хорошо. По крайней мере, для него.
А еще у Дорана есть прекрасное хобби. Штефан (хвала ему) молчит, когда помогает установить звукоизоляцию в лесном домике, которого по документам не существует.
Доран не делает ничего плохого. Их все равно никто не будет искать. Они бесполезны для общества.
Доран счастлив.
 

✘ по семейной традиции — совершенно не странный

✘ связь с вами: Скрытый текст: Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

✘ как вы нас нашли: родственники подсобили.

проба пера

— Ты..? Эм... Добрый вечер, — Ди забыла предупредить его, что у них гости? — Оливия! — Алан зовет громче и настойчивее, однако ответа по-прежнему нет. В мозг бьется непрошеная мысль: что-то здесь не так, все неправильно, но Корнуэлл отгоняет ее, как невозможную.
— ОЛИВИЯ! — он переводит взгляд с непрошеной гостьи на стену и сжимает руку в кулак, чтобы скрыть легкий тремор. Рано паниковать, это всего лишь ребенок, ничего не случилось. Возможно, она потерялась, возможно, совершила что-то, и Ди сейчас разговаривает с ее родителями. Да, именно так все и есть.
— По всей видимости, мы в квартире одни, — это плохо, это очень плохо и подозрительно, если вдруг у них появятся случайные свидетели, — Поэтому должен поинтересоваться, юная мисс, кто вы и что здесь делаете?
Почему только Алан уверен, что ответ ему совершенно не понравится? Что не так? Взгляд? Поза? Слишком уж она спокойна для нашкодившего ребенка, слишком непринужденно себя ведет: не пытается понравится незнакомому взрослому или, наоборот, отгородиться. Она ведет себя так, как будто они знакомы. Но Корнуэлл бы запомнил. Запомнил ведь? В его окружении было не так много детей. Точнее, их совсем не было. Никто из его семейства, слава богу, «не осчастливил» его племянниками (если не брать в расчет ту взбалмошную суку, которая утверждала, что у них есть сестренка 18 месяцев отроду; агада, Чарльзу, правда, было уже за 70, но кто при его деньгах смотрит на паспортные данные). Партнеры и так называемые друзья тоже не в счет: среди партнеров выставлять свою семью напоказ было не принято, а с «друзьями» они занимались тем, куда семью вовлекать точно не стоит.
Да даже если и так, на момент его отъезда из Америки ей вряд ли было больше 10. Могла ли запомнить, как нашла? Такое по определению невозможно. Алан предпринял все доступные меры для обеспечения их безопасности.
Это не отголоски прошлой жизни, это что-то новое. Например, паранойя.
Ди неспроста жалуется в последнее время, возможно, она права и Рихтер действительно сходит с ума.
Девчонка, просто девчонка. Заблудилась, потерялась, ей нужна помощь. Улыбайся, Эйдан.
— Чаю? — Алан вопросительно приподнимает бровь и присаживается на табурет напротив. Вид у него, правда, как ни старайся, доброжелательным не выглядит. Рожей Алана сейчас как раз детей пугать можно. Неудачная пластика с пережатым нервом (какая к черту разница в его-то ситуации) дополняется сильно исхудавшей от постоянного недосыпа и нервов мордой и огромными кругами под глазами. Вот уж действительно краше в гроб кладут, не к столу будет сказано. Не страшно, придет Ди, улыбнется, разберется и все будет по-прежнему. Должно. Быть.
— Что? Где? — Алан встряхивает головой и на секунду думает, что ему показалось.
Если этот безумный день когда-нибудь закончится, он завтра же отправится к тому психологу, которого ему уже третью неделю настойчиво советует Ди.
Ему померещилось. Он довел себя до такого состояния, что скоро табуретки начнут перечислять все его пригрешения в алфавитном порядке. Пора взять себя в руки.
— Я говорю, чаю?

k.i.z – hurra die welt geht unter
DORAN JAMES AIDAN RIORDAN [ДОРАН ДЖЕЙМС ЭЙДАН РИОРДАН]

frank grillo

О ПЕРСОНАЖЕ

---

Блант ревет навзрыд. Блант получила письмо из больницы. Доран не особо пока соображает, ему всего лишь полтора года, но, наверное, случилось что-то плохое.
Доран пожимает плечами, садится рядом на пол и начинает рыдать тоже. За компанию. Блант целует его в обе щеки, смеется и говорит, что у него будет брат. (А она уже не надеялась, после Дорана-то. Тяжело было, врачи говорили, что шанса нет).
Доран решает, что в семье точно случилось горе и орет еще громче.

Фрэдди вполне ничего. Розовый такой, попискивает забавно и зевает. Где-то через неделю Доран наконец-то осознает весь ужас своего положения, в итоге в доме оказывается два перманентно орущих ребенка.
Джейн, няня, переходит на полную ставку, Доран успокаивается — он любит Джейн.

Совсем плохо становится в 96, когда Блант приносит еще и Штефана. Дорану уже пять, и он совсем большой. С Фрэдди они смогли договориться: мелкий оказался на удивление смышленым. А Штефан нет.
Штефану было три дня, когда Доран начал мечтать придушить его подушкой. Неделя — когда ушла Джейн.
Блант сказала, что она сама справится. Блант не уточнила, что они теперь не могут позволить себе няню: Джеймс зарабатывал все меньше. Блант опомнилась, но было уже поздно: Доран вышел на войну с этими малолетними пиздюшками, которые пытались накормить его овсянкой или натянуть на Фрэдди шапку. Дорану было уже семь.
Работать Блант так и не вышла. Денег не хватало совсем.

Блант впервые бьет Дорана, когда застает того с кошкой. Дорану девять, и он знает, что сможет оживить ее обратно.
Он видел, что так бывает. Майк показал ему. А если может Майк, то сможет и Доран.
А еще Доран мечтает стать врачом, поэтому ему нужно увидеть, что там внутри, не по книжкам. Какая разница, если он все равно сможет вернуть ее к жизни. Майк показал: достаточно только положить руки правильным образом.
Доран пытается объяснить это Блант, но она орет на ультразвуке. Доран пытается показать, но у него ничего не получается. Все из-за Блант, это точно.
Когда его домашний арест заканчивается, Доран хочет найти Майка, чтобы тот сотворил вот это еще раз, но его семья уже переехала. Значит, Доран научится сам. Он не идиот, поэтому прятать опытные образцы будет лучше.
С такими способностями Доран точно станет отличным врачом.

Блант орет, истерит и тащит их со Штефаном и Фрэдди к такси. У Джеймса есть еще один ребенок, и он, наверное, нормальный — ему почти 4. Но Блант все равно не слушает.
В Бостоне не так уж и плохо. По крайней мере, Блант теперь работает и дети семейства Риордан по большей части предоставлены сами себе.
Доран взрослый, ему почти 10, поэтому на него сваливается вся ответственность за малолетних ушлепков. Доран считает, что метод пиздюлей — самый действенный. Со Штефаном. Фрэдди у них получился умненький, поэтому понимает словами.
Штефану же приходится засовывать пальцы в рот, потому что шампунь пах шоколадкой. Доран подумывает, не подсунуть ли ему кузнечиков. Говорят, в них много протеина, всяко лучше, чем вот это все.

В их жизни многое меняется, когда Блант отправляет их на лето к дяде Бобу.
Боб, которого Доран раньше считал угрюмым и совсем недружелюбным, оказывается очень даже ничего. Да что там, Боб чертовски веселый старик. Его харизма бьет через край, и за вечерними посиделками и долгими рассказами о войне невозможно не заразиться его страстью. Дорану сложно это объяснить, но он смутно осознает, что на таких людях все и держится. Вокруг много сомневающихся и неуверенных, а Боб хоть и не создает впечатление человека, который знает все, но у его никогда не бывает никаких «но». Боб как маяк, он не меняется долгие годы, вплоть до своей смерти.
От Боба Доран выносит еще одну важную мысль: война — это не его. Отношения плечом к плечу, все время на виду, соблюдение всевозможных конвенций, правил; иди, куда прикажут, делай, что скажут. Нет, такая жизнь ему не подходит. Доран, скорее, предпочел бы путь тех, кто имеет полномочия на войну отправлять. При этом оставаться в тени, поскольку никто не должен знать, что происходит на самом деле.

Доран очень удивляется, когда пересчитывает жопой все ступеньки шаткой лестницы по приезду обратно в Бостон. Штефану семь, ему самому двенадцать, но этот уебок умудрился подкараулить самый удачный момент. Доран, сам себе удивляясь, перестает пиздить мелкого по любой причине, мелкий перестает тянуть в рот все, что ни попадя. В семье устанавливается некая гармония.

А потом появляется Киран, неплохой в целом мужик, но Дорану как-то похуй, ему 15 и он бунтует уже второй год как. Блант решает, что им всем нужно сменить фамилию, новоявленный Риордан хлопает дверью и сваливает на трое суток. Киран находит его на какой-то вечеринке. Они потягивают пиво на заднем дворе. Киран объясняет, что Дорану, блядь, уже пора вытащить голову из жопы и начать пользоваться ею по прямому назначению, если он не хочет всю оставшуюся жизнь проработать на стройке, он и так почти запорол всю успеваемость.
Как ни странно, «куда, бля» Кирана работает, Доран берется за учебу и возвращается в спорт: стипендию так получить проще. Киран прав, но брать его деньги Доран категорически отказывается.

В университете — странно. Впервые Доран не самый умный и красивый, оказывается, есть лучше, он сам где-то в конце списка зачисленных. Риордан закусывает удила и начинает пахать. На каникулы он не приезжает, на летние тоже. (Наличие двух малолетних сестер также этому способствует) К концу третьего семестра он где-то в середине списка. (Он начал стабильно курить по две пачки в день в тщетной попытке запомнить, какие таблетки надо сожрать и когда. Со всякой механикой проще. Доран почти сразу решил, что будет специализироваться на замене испорченных кусков тулова на улучшенные).
В универе же он переживает охуенную весть про выродков. Многое встает на свои места. Многое.
В толерантном Нью-Йорке признаться в своей особенности — модно.
Доран как-то без удивления понимает, что самые блестящие (студенты, профессора, аспиранты) по большей части из них. Как в дерьмо рожей окунули.
Мозгом-то Доран понимает, что нельзя во всех бедах винить мутантов, как евреев в тридцатых, но получается с трудом: пока все бьется. Более того, все ж прекрасно понимают, что в итоге стало с неандертальцами. Следующая, сука, ступень эволюции.

Доран появляется на пороге родного дома только к концу третьего курса, когда стабильно входит в первую десятку, а гордость не имеет его во всех мыслимых и немыслимых позах. Двое суток выслушивает причитания Блант, пьет с Кираном и с удовольствием уматывает с мелкими к Боббу.
У Бобби охуенно. У Бобби всегда все черное и белое. Это успокаивает. Дорану очень не хватало этой простоты.

На удивление первым не выдерживает самый уравновешенный Фрэдди. Бьет так, что худосочная тушка отлетает к стене. Впрочем, этот еблан сам виноват. Умудрился кинуть в лицо двум свидетелям секты пресвятого Бобби о том, какой он, Бобби, еблан. Сам виноват. Доран не мешает, одним глазом наблюдая за улицей. Доран срывается, когда этот уебок начинает рассказывать, как Бобби насиловал города и жег женщин. Хрипит, правда, больше, чем рассказывает. Видит он его, понимаете ли.
Доран предлагает не добивать, все равно не жилец.

Общая тайна опьяняет, и Доран с удивлением начинает понимать, что теперь относится к братьям гораздо лучше. Даже ко Штефану. То ли они успели подрасти, то ли он повзрослел. Возможно, именно поэтому он ограничивается одним только «фи», когда два долбоклюика собираются на войну. Нормальные люди в армию, они — на войну. Если вернутся живыми, то хуй бы с ним.

Доран с минуту разглядывает сердечко из пленных, потом хмыкает и пол-утра тратит на то, чтобы сделать пару удачных фото соседа, предпочитающего стричь газон в неглиже. Доран пририсовывает поцелуйчик и отправляет Штефану. Что бы ни говорили, он любит этого уебка, хоть и по-своему.
Жаль, конечно, что на свадьбу они так и не попадут.

Шерон маленькая, тоненькая (из тех, чтобы жопа на ладошке помещалась), смешливая, заботливая и не семи пядей во лбу. Как раз таких Доран и любит. Доран чувствует себя полнейшим идиотом, который готов в четыре утра нестись по всему городу в поисках фейхоа, дыни или печени выхухоля. Дорану впервые нравится чувствовать себя идиотом.
До конца интернатуры всего несколько месяцев, Киран обещал ему хлебное место, Доран впервые не отказывается от помощи.

Шерон погибает через четыре года. Вместе с Мерфи (минус ноль лет, полтора месяца), а ведь они даже кроватку купить успели. Виновника вычислили быстро: он даже не успел особо продать награбленное. Доран забирает только кольцо и сережки с рубином, остальное может пылиться в вещдоках до скончания времен.
Доброжелательно-нейтральные отношения с Микки катятся по пизде. Микки ни в чем не виноват (виноват, потому что у него под боком с десяток мутантов, которым он давно мог перерезать глотки, но так и не сделал этого).
Киран кладет на стол папку и сообщает, что Мерфи сбежал — аморфизм.
Доран бьет лопатой по голове до того, как этот уебок успеет понять, что происходит. Риордан очень хочет дождаться, пока тот очнется, но тогда у него не будет шансов.
Вместо кишок Риордан запихивает камни, зашивает и сбрасывает в реку. Супнабор засыпает хлоркой и закапывает.

Киран молчит, когда Доран сообщает, что хочет в ищейки.
Риодран снова где-то в конце списка, Доран закусывает удила.
Через четыре года ему доверяют альфу, еще через три он остается без глаз (правый отсутствует напрочь, левый видит только свет), трех пальцев, зато с ожогами и ушибами всей бабушки.
Микки цокает языком и говорит, что дрочить теперь будет неудобно.
Впрочем, с пальцами разбираются быстро (лучше старых), кожа у него теперь как жопка у младенца (загорать в ближайшие два месяца категорически запрещено, как будто очень хотелось). Левый глаз восстанавливают. С правым — сложнее. Протез приживается с трудом, Дорану сложно с ним справится. Зато теперь жить и работать потенциально станет явно удобнее: хотите — тепловизор, хотите — рентген. Доран подрывается и второй глаз вытащить, но вовремя вытаскивает голову их жопы (по словам Кирана).

Вот ту самую падлу он находит через месяц после того, как его выписывают (через три дня, как Киран вручает ему экспериментальную сыворотку: мутантов действительно много и некоторые из них окончательно охуели). Опыт уже есть. Телекинез у него, видите ли. Лучше сдохнуть, чем чип. Доран понял, принял и исполнил последнее желание.

А потом (где-то на пятом убитом мутанте) Доран осознает, что остановиться уже нихуя не может. Улисс иногда совершает ошибки, и кому-то надо их устранять. Да и к сорока, поди, у Дорана выработалась чуйка. Видишь мутанта — стреляй, сначала сывороткой, а потом как получится. Потом можно и скальпель, зависит от степени вины.

Доран молчит и пожимает плечами, когда Киран предлагает Беверли, дочь какого-то очень важного партнера. Дорану как-то похуй. Дамочка, конечно, чересчур выебистая, но бизнес есть бизнес. Выбрать дату свадьбы Доран предлагает тому же Кирану, это его проект, пусть сам голову и ломает.
С дамочкой, поди, они договорятся.

Он обещает Ричардсу, боевику из альф, что поможет найти того мудака, что сорвал сережки с его солнышка вместе с мочками уха и так разбил нос, что врачи два часа собирали. Дорану только нужно уточнить некоторые подробности. Он всего лишь ошибается дверью при выходе их клиники.
Второй раз в жизни Риордан рад чувствовать себя идиотом.
Дама немножко против, но кто ж даму спрашивает?