THIS IS A STORY ABOUT |
LENA (SCHNEIDER) RIORDAN
Лена (Шнайдер) Риордан, 26 лет (12.11.1989)
APPEARANCE OF THE PERSON |
Natalie Dormer | гетеро |
безработная, бывшая балерина
INTRODUCE YOURSELF |
— Обладает приятным голосом (низкое меццо-сопрано);
— Говорит четко и ясно, не терпит косноязычества;
— Педантка до мозга костей, буквально помешана на порядке, снимает нервное напряжение структурированием вещей. Постоянно поправляет ворот и рукава, переставляет предметы на столе, не может сосредоточится на чем-либо, пока не приведет все к идеальному, по ее мнению, состоянию;
— Быстро считает в уме, обладает хорошей зрительной памятью;
— Беспринципная. Моральные аспекты ее мало волнуют (вижу цель — иду к ней);
— Делит людей на своих и чужих. Мир на черное и белое;
— Думает, что достаточно хорошо разбирается в людях, дабы оценить степень опасности. Не считается с общественным мнением, при этом складывает свои стереотипы, не всегда социально понятные;
— Беспрекословно подчиняется указам отца. Комплекс Электры. Всю жизнь борется за его внимание и любовь (безрезультатно);
— С семнадцати лет страдает бессонницей. Зависима от снотворного. Нередко запивает лекарство алкоголем, дабы усилить эффект;
— Принимает лошадиные дозы никотина. Скрывает сей факт от отца (не то, чтобы Дитрих сильно расстроился, но Лене хочется быть идеальной для любимого папочки);
— При этом боится задохнуться. Легкая форма клаустрофобии. Не любит замкнутые пространства. По возможности спит с открытым окном.
Дитрих Шнайдер, 53 года– отец;
Альма Шнайдер, 43 года – мать;
Максимиллиан "Макс" Шнайдер, 27 лет– брат;
Эрика Шнайдер, 26 лет– сестра;
Доран Риордан - муж.
Вся жизнь театр? Нет, вся жизнь любовь!
Любовь смысл жизни Лены, основополагающий фактор ее существования. Нет, не тот идеалистический сценарий, где жили они долго и сдохли счастливо и даже в один день. Не тот, что живет три года, а потом рушиться о письменный стол, на котором трахали не того, кого следовало бы. Шекспир и Бекбедер, да что они понимают о настоящем чувстве долга и уважения, абсолютной и всепоглощающей любви. Любви к отцу.
Кто-то назовет это эмоциональной жадностью, основанной на страхе потерять смысл своей жизни, эгоистичным желанием быть единственной и неповторимой для своего отца и для целого мира, ее мира. Но разве это не есть любовь?
Дитрих для Лены главный герой, все остальные только фон, второстепенные действующие лица. Даже родные, да что там говорить, особенно родные. И если тень отражение света, то ненависть отражение любви. Любви к отцу и ненависти ко всем, кто требует его внимания и времени.
Когда Альма заходит в комнату, Лена, сощурив серые глаза, с интересом рассматривает кровь, сочившуюся по светлой коже Эрики, та не плачет, просто смотрит на Лену задумчивым взглядом таких же серых глаз, не в состоянии понять, что так разозлило старшую сестру.
Рождение — ненастоящая гарантия уникальности. В действительности жизнь с первых минут не является принадлежащим исключительно нам. К сожалению, Лену, рассматривающую мир через призму собственной охуительности, данный факт не устраивает.
Первые годы жизни Шнайдер не осознает себя без сестры-близнеца, несмотря на то, что сразу приходит к выводу — Эрика не самая сообразительная, что, собственно, ее ни капли не расстраивает. Будучи не в состоянии понять человека, чей эмоциональный диапазон больше чем у табуретки, она считает сестру инертной и бесхарактерной, что позволяет ей манипулировать и помыкать.
Воспринимая себя единым целым, неосознанно сестры четко разделяют между собой те качества, которыми должен обладать один человек. Эрике достается доброта, а Лене хитрость и жестокость. Возможно, их характер сложился бы иначе, если бы хоть кто-то обратил на это внимание. Но моральные и нравственные принципы мало волнуют семейство Шнайдер. Дитриха забавляет упрямая решительность Лены и умиляет веселая наивность Эрики. Максу фиолетово до обеих сестер. Лишь Альма слегка обеспокоена тем фактом, что при каждом удобном случае Лена набрасывается на сестру с кулаками, но никак не может определиться, что беспокоит ее сильнее: безжалостная агрессия старшей или пассивное принятие младшей, которая ни разу не попыталась дать сдачи. Когда Альма не может определиться, она предпочитает окунуться в раздумья, вместо того, чтобы начать действовать. В семье Шнайдер, Дитриха по пустякам не беспокоят.
Лена растирает опухшие ноги, из мозолей сочиться кровь, она не обращает внимания, лишь размазывает кровь и ошметки кожи по ступням и пальцам. Она ненавидит балет, ненавидит до такой степени, что готова убить Беатрис, которая жужжит над ее ухом, как особенно изящно ей удался па-даксьон.
До похода в школу развитие Лены полностью определяется ее близнецовым статусом, но поняв, что всегда таскать с собой сестру вовсе не обязательно, Шнайдер отодвигает Эрику в «фон», как побочную линию, где уже давно и мирно покоятся брат, не создающий особый проблем, и мать, которая все больше раздражает, ибо отец любит ее безмерно, а на это сложно не обращать внимания.
Дитрих требует от своих детей совершать невозможное, и Лена совершает. Не жалуется, как Эрика, не бунтует, как Макс, она стискивает зубы и старается быть лучшей во всем ради любимого папочки. Многое удается, многое нет. Как и любое одностороннее дарования, Шнайдер просто не в состоянии понять весь глубокий смысл немецкой философии, английской литературы и классического балета. Цифры ей куда понятнее, но отец настаивает и она соглашается. С особым рвением заучивает Шекспировские монологи и стирает ноги до крови в балетном классе, она даже просит отца переделать одну из комнат в балетный зал. Единственное, что по-настоящему выводит ее из себя — Дитрих до сих пор не может отличить ее от сестры. Эрика препятствие, следовательно, от нее надо избавиться. Лена умеет ждать.
— О дорогая, ты должна уметь постоять за себя. Любовью просто так не разбрасываются! А деньги в жизни не главное, ты ведь это понимаешь? — Лена наклоняется к сестре и берет ее за руку. – Отец простит тебя, дай ему время, – Эрика сомневается, Лена начинает злиться, нерешительность сестры раздражает, она почти каркает:
— Решайся или на всю жизнь останешься безвольной овцой, которой ты всегда была!
Эрика уезжает, Дитрих вычеркивает неблагодарную дочь из завещания. Лена на радостях отправляет сестре открытку с соболезнованиями, после чего забывает о ней раз и навсегда.
Высокие баллы позволяют ей попасть в Национальный университет или отправится в Оксфорд, успехи в балете попасть в высшую школу балета в Великобритнии, но Дитрих, вызывает ее в кабинет, четко и ясно выдает приказ – она выйдет замуж за одного из пасынков своего сводного брата, вместо Эрики. Лена в очередной раз решительно кивает и даже не морщит нос от отвращения. Ей никогда не нравилась эта семейка.
Уже придя в свою комнату, она разбивает зеркальную дверцу шкафа, запульнув в нее настольной лампой. Успокаивается только тогда, когда выпивает и забывается тяжелым сном. Отец не видит.
Когда Штефана Риордана ловят на употреблении метадона, Лена грустно качает головой, по ее прелестному личику предательски катится одна хрустальная слезинка. Она всегда умела красиво плакать, не размазывая сопли и макияж по подбородку. Ей ведь так хотелось замуж, уже и платье подобрала. Дитрих в бешенстве, Лена удивляется, почему ей самой не пришла в голову идея подбросить жениху наркоту.
Чтобы успокоить несчастную невесту, Дитрих поддается ее уговорам и отправляет бедолагу в Великобританию, изучать языки, искусство и балет. И то и другое по прежнему мало интересует Лену, но перспектива снова выходить замуж совсем не радует, вдруг отец передумает? Ее аналитический ум предпочитает точные науки, она могла бы добиться успехов в экономике или информационных технологиях. Шнайдер мечтает помогать отцу вести бизнес, но Дитрих, несмотря на то, что всегда подталкивал своих детей быть первыми и лучшими во всех начинаниях, не допускает Лену к управлению делами. Считать деньги не женское дело, то ли дело Макс. Дитрих и не предполагает, что его покладистая дочь может вычислять логарифмические функции в уме.
Вернувшись домой, не успев отдохнуть с дороги, Лена направляется в кабинет отца и уходит с твердым ощущением дежавю. Ей предстоит выйти замуж за другого Риордана. Перспектива связать себя узами брака с Дораном прельщает ее не больше, чем союз со Штефаном, но в этот раз тихий и настойчивый голос Эрики в ее голове нашептывает решение проблемы — убить.
Лена Шнайдер еще не знает с кем связалась.
CONNECTION |
603490269
Счёт открыт. Один ноль.
— Сукин сын — Сухая констатация. Она послушно накидывает любезно предоставленную куртку на голые плечи. Что-то заставляет ее подавить острое желание вцепиться Дорану в глотку. Усталость или новый маникюр, может и то и другое. Он и сам должен понимать, что новоявленная Риордан(категорически отказавшаяся менять фамилию) ему этого не забудет. Мстительность и упрямство - вторая натура. А действовать импульсивно Лена перестала лет в одиннадцать, когда Альма застукала ее с канцелярским ножом, воткнутым в руку любимой сестры.
В самолете Лена не смогла понять нетипичную для Риордана веселость. По дурости предположив, что Доран таки стал жертвой ее чар. Она была готова праздновать свою маленькую победу, но просчиталась.
— Ненавижу тебя. — Уже говорилось, в качестве свадебной клятвы. Впрочем, повторить не помешает. Вдруг не запомнил?
Таблетки или неожиданное нападение с целью ограбления? Не то, чтобы ее сильно волнует способ отправки мужа на тот свет, но размышления на эту тему улучшают настроение и снимают стресс. Если случайно столкнуть его со скалы в этом Богом забытом месте, никто не удивиться. Риордан, такой романтик, захотел полюбоваться видом на океан. Трагическая случайность. А главное полы отмывать не надо!
Она будет очень красивой и может быть даже безутешной вдовой. Бедная бедная Лена, так не везет с мужиками. То наркоман, то труп. Ах, все же любовь — это боль и страдание.
Губы Шнайдер невольно искривляются в подобии улыбки (истерической). Холодный ветер треплет ее распущенные волосы, шум прибоя отдаётся в ушах и голова слегка кружиться после перелета и выпитого алкоголя.
Сделка состоялась – много денег, гостей и убитых нервных клеток (Нет, ну в самом деле, неужели тяжело повесить эти чёртовы банты ровно? Да, параллельно той балке. Нет, ЭТО криво, и это тоже. Придурок! Она что, много просит? Уголок скатерти должен быть ровно посредине ножек стола, а салфетки параллельно углу скатерти. Это совсем не тяжело. Она сейчас покажет. Все нужно делать самой).
Выдержать глобальное разнообразие характеров семейства Шнайдр-Риордан оказывается практически невозможно, но они справляются. Впрочем, много от них и не ждут. Мотивы данного мероприятия ясны всем. И только Дитрих требует от Лены большего, чем обычные формальности, искренне веря в непогрешимость своих действий. Остается один выход — врать. У Лены не самый удачный образ счастливой невесты, ну да Господи, а чего вы хотите?
Поздравления гостей монотонны и одинаковы, Лене еда удаётся подавить зевок. Ей отчаянно хочется привлечь внимание отца. Она сделала то, что он велел. Она молодец. Послушная девочка. Люби ее. Но Дитрих лишь произносит поздравительную речь, а потом весь вечер радостно шепчется с Дораном. Лена, опрокинув залпом очередной бокал шампанского, невольно представляет папулю в свадебном платье. Ничего удивительного, ведь смысл брака как раз в их профессиональном союзе.
Чем хуже настроение, тем шире улыбки. Шнайдер сверкает белоснежными зубами и не оставляет гостей без внимания. Она красива, она обаятельна, она счастлива, черт бы их всех побрал. Все рады и довольно, лишь Альма украдкой вздыхает, зная, что представляет собой её дочь.
Колоссальный опыт. Выпускной в клубе отъявленных лицемеров. Можно сказать, что экзамены сданы на отлично. Хорошо, что все закончилось. А может только началось.
— Какой замечательный дом. Смотрю, ты долго выбирал место. Анализировал, читал отзывы. Очень мило с твоей стороны, РОДНОЙ. - Незачем скрывать сарказм. Он победил, пусть насладится.
Одаряя Дорана ледяным взглядом, Лена направляется в сторону дома, в надежде, что там есть ванна или хотя бы душ. В своем белом платье, на которое она сменила свадебный метр облегающего кружева и шифона, Шнайдер выглядит как претенциозная стерва из дурацких фильмов и по закону подлости тех же фильмов у порога вляпывается в мерзкую кучу холодной грязи.
— Может ты перестанешь пялиться и откроешь эту хренову дверь? — Не пристало выражаться девушке из приличной семьи, воспитанной в лучших традициях и частных школах, но какая разница, если ты по уши в дерьме.
—Ишкищкивиш, мать твою. Почему не необитаемый остров где-нибудь в Карибском архипелаге? — Вот бы еще представлять на какой точке земного шара они находятся. Повезло с муженьком, ничего не скажешь.
