JAMES AARON SHERIDAN
Джеймс Аарон Шеридан

zachary quinto

Возраст/дата рождения: 40/09.04.2008 Профессия: Писатель, публицист

Вид: Иной. Лояльность: Нейтралитет. Место жительства: Фарго

ЛАБИРИНТЫ
► Это умение лишает жертву чувства направления. она буквально не способна видеть, куда идти, и начинает ходить кругами, привязанная к области, которую выбрал человек. обладатель способности может запереть жертву в ее собственном доме: ее восприятие искажается, и все выходы ведут обратно внутрь.
► Создает лабиринт вокруг себя. Радиус  не превышает полукилометра, причем чем дальше жертва от центра, тем слабее воздействие. Если в непосредственной близости от Джеймса вырваться не представляется возможным, то при должной концентрации и воле есть все шансы преодолеть иллюзию.
Небольшой лабиринт в несколько десятков метров способен удерживать в течение суток, после чего ему потребуется минимум 72 часа на восстановление.
Как правило заставляет жертву плутать "в трех соснах", пока та не выбьется из сил и не сдастся.
Побочные эффекты (по мере возрастания): жажда, тошнота, головные боли, судороги, потеря сознания.

ХАРАКТЕРИСТИКА ПЕРСОНАЖА
► Шел счастливый 2007, когда никто даже не мог подумать о кризисе. Брук Шеридан, мать Джеймса, отрывалась на всю катушку: школу она закончила, в университет ее взяли, значит, нужно с толком потратить последнее лето свободной жизни.
Прятать голову в песок и скрывать очевидное она перестала только к середине октября, когда стало слишком поздно.
Линда, одна воспитавшая дочь, была не в восторге, но кровинушку вместе с отпрыском приняла обратно. Вопрос отцовства был поднят на семейном совете только раз. После этого Линда долго причитала, что дочь повторяет ее судьбу.
Много лет спустя, Брук назовет 3 имени, на его, Джеймса, выбор: Стивен Блеквуд, ныне врач, который быстро и, главное, бесплатно сделал днк-тест, доказывающий, что в подростки в те времена еще как-то помнили о контрацептивах; Роберт Лойс, место работы и проживания неизвестно, с 2021 числится пропавшим без вести; Джон Шнайдер, который довольно быстро завязал со своим разгульным прошлым, и на настоящее время числившийся как успешный архитектор,  последний раз замеченный в Лондоне.
Однако выяснить собственные корни Джеймсу удалось далеко не сразу. Этому предстояло поистине безоблачное детство. Сначала у бабушки, потом, после ее смерти в 2019 (инсульт), у подруг матери: Джени, Мелори, Крис и Молли. Последнюю он запомнил наиболее отчетливо, потому что она продолжала приходить даже тогда, когда Брук признали официально вылечившейся от зависимости (три таблетки, чтобы уснуть, две — чтобы проснуться и еще пригоршня — чтобы день прошел не так уныло). Молли стала крестной матерью для Дэни, которой на тот момент было чуть больше года.  Кстати, с отцом Дэни у Брук тоже "как-то не сложилось", Джеймс его даже не запомнил.
Потом была школа. Драки и звание лучшего ученика школы за 3 класс. Несмотря на все, Джеймсу жаль было покидать стены, ставшие далеко не родными, но привычными за эти годы.
ЭТО началось на 5 день рождения Дэни. Джиму не так давно исполнилось 11, и он ревновал Молли ко всему миру.
Нет, не уходи. Останься. Пожалуйста.
И она оставалась. Джим думал, что исключительно из-за хорошего отношения к нему, но все никак не мог понять, почему же она тогда все время плачет.
Почему Брук не может попасть к ним, если Джим этого не хочет. И почему Дэни орет, что он все испортил. И почему так болит голова.
На следующий день все дружно решили, что им показалось. Особенно сам Джеймс.
Впрочем, он все чаще стал замечать, что каким-то странным образом может влиять на передвижение людей.
Ждать письмо из Хогвартса он перестал примерно к 13, когда проштудированная вдоль и поперек литература о всех людях с необычными способностями позволила сделать два вывода:
а) он мутант;
б) он такой не один;
в) это круто.
г) а вот домашнее обучение — нет.
Впрочем, приглашения в школу Чарльзя Завьера он не дождался то же. Зато к выпускному смог овладеть способностью в достаточной степени, чтобы не спалиться.
В 18 кажется, что все дороги открыты, что ты можешь поставить на колени весь мир.
Однако эйфория подросткового максимализма быстро закончилась. Ровно в тот момент, когда он нашел Брук без признаков жизни, как раз тогда, когда он понял, что несет полную ответственность за сестру. Гордость, доставшаяся ему в наследство то ли от Дженни, то ли от Крис, не позволяла принять от Стивена помощь, которую тот предлагал исключительно из-за желания успокоить собственную совесть. Правда, не совсем понятно по какой причине та его так мучила. Впрочем, тогда Джим решил не лезть в прошлое.
Просто потому что не было сил. Университет, который он категорически отказывался бросать (кризис, катаклизмы, охота на ведьм, мы снова вынуждены переехать, да и не мужская это профессия, Джим!) и обязанность содержать семью. В смысле младшую сестру, которая только-только стала старшеклассницей. Нужно только потерпеть.
Хотя терпеть пришлось тоже недолго. Через 2 месяца Дэни и Молли, которая в свои 43 по непонятным для Джима причинам старалась помочь его семье, погибли в автокатастрофе. Официальная причина: мисс Райс не справилась с управлением. Именно тогда Джим снова ощутил это вновь.
Впервые подобное чувство возникло на похоронах матери. Но только сейчас удалось идентифицировать собственные ощущения.
Облегчение.
Радость.
Эйфория.
Потому что теперь он по-настоящему свободен.
Ужас пришел чуть позже. Нет, его не пугала смерть близких. Его пугало то, что он чудовище. Он не должен был чувствовать то, что чувствовал. Не должен был показывать тех эмоций, которых не было, но которых от него так ждали. Не должен был строить планов на жизнь, пока тела еще не остыли. Не должен был так откровенно радоваться, избавившись от единственных родственников.
Но делал.
В 31 Джим закончил университет. С мечтами о блистательной писательской карьере и, как ему казалось, багажом писательского опыта.
Его первый роман вышел под серией с каким-то слишком пафосным названием, которое четко закрепилось в сознании читателей как легкое чтиво.
Сравнительный успех, деньги и абсолютная тишина со стороны критиков.
К этому Джим был не готов. Полное отрицание значило хотя бы, что его роман прочитали, нашли, за что зацепиться.
За последующие 15 лет Джейс успел испробовать себя в множестве различных профессий: связанных с его образованием, и не очень.
Слава настигла его в 32. Роман был написан от отчаяния за пару недель. Тогда Джим любовно собрал все штампы о мутантах, какие только знал, и запихнул их на 378 страниц. Успех был моментальным.
Джим пил равно столько же, сколько и писал (потом этот запой назовут писательским затворничеством). Вот только пил Шеридан отнюдь не от радости: он понимал, в какую ловушку сам себя загнал, и осознавал, что слишком слаб, чтобы отказаться от тех денег, которые ему теперь сулили редакторы.
С тех самых пор Джим бессовестно эксплуатирует образ загадочного интроверта-интеллектуала с подозрением на аспергера.
Никакого аспергера у Джима, разумеется, не было, но агент решил, что это хорошая идея. Это оберегало его от необходимости отвечать на вопросы, а также могло потенциально объяснить любое странное поведение.
В 38 он снова вспомнил о своем отце. Точнее, о двух оставшихся претендентах на его роль. И это было тесно связано с наметившимся кризисом идей.
Через полтора года ему наконец-то удалось навести хоть какие-то справки о Роберте Лойсе.
Через 8 месяцев, все еще сохраняя призрачную надежду узнать собственных корнях, он отправился в Фарго.
Правда, через пару недель о Роберте он и думать забыл. Как и о собственном кризисе.
Кто бы мог подумать, что он встретит свою музу на пятом десятке?
И что делать, если его муза отчаянно не хочет служить искусству и любыми способами пытается ему, Шеридану, помешать?
► Врет, заговаривает зубы и вешает лапшу на уши как боженька.
Способен выдавать вполне годные тексты в практически любом состоянии.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

ПРОБНЫЙ ПОСТ

Джим пишет.
Оказывается, что прописанные обезболивающие вкупе с парой порций алкоголя способы на-гора призвать демона графомании. С музой — сложно. Но Шеридан планирует исправить это недоразумение в самое ближайшее время.
А пока водка прекрасно снимает боль, викодин и забористая трава, которую ему по дружбе за умеренную плату поставляет сосед, позволяют выписывать ужасающие преступления главного антагониста во всех подробностях по три штуки за присест.
Шеридану хватает мозгов принимать что-то одно за раз. У него слишком много планов, чтобы вот так легко оставить этот бренный мир. Сегодня — только обезболивающее. Ему до сих пор сложно сидеть прямо. Но Джим, пожалуй, не в обиде. Во всем надо видеть свои преимущества. Во-первых, ему теперь явно проще описывать ранения главного героя (несмотря на вездесущий штамп, про суперменов, бегающих по городу с простреленным плечом, он никогда не писал — это было явно выше его понимания и даже любви к деньгам). Во-вторых, это станет отличным аргументом для Райли. (Милая, я так люблю тебя. Я простил. Мы можем начать все заново. А раз можем, значит, будем). Какая драма! Какой накал страстей!
В целом Джеймс доволен.
Все могло быть гораздо хуже. Знай Райли, куда целиться, будь у нее чуть побольше сил, и Шеридан оказался бы на кладбище. Жизненно важные органы не задеты, но будьте аккуратнее, швы могут разойтись.
Впрочем, отсутствие зрения у Тигарден определенно сыграло свою роль.
Надо же, как интересно все получилось.
Джим захлопывает ноутбук и потирает пальцами переносицу. Ему хватит всего лишь пяти минут в темноте и тишине. Глаза отдохнут, а мысли придут в порядок. Шеридан никогда бы не подумал, что ему раньше 50 потребуются очки, реальность оказалось жестока, хотя он и не так-то уж сильно поторопился.
Его агент говорит, что последней книгой заинтересовались в голливуде — трагедия явно пошла на пользу продажам. Читатели любят такие истории. Но Джим еще не знает, как ко всему этому относиться. Ему нужны деньги, ибо страховка покрыла далеко не все, с другой стороны — лишняя шумиха может помешать. Светить мордой лица ему совершенно не хочется.
А не пора ли взять псевдоним?
И смешаться с толпой писак, издающих с десяток романов в год по три цента за ведро. К превеликому сожалению Шеридана, он прекрасно понимает, что он пишет, для кого и по какой схеме это продается. Но, как ни странно, он смог примириться с мыслью "я могу лучше, но не буду" — заумные философские романы о бренности бытия сейчас совершенно никому не нужны. Райли помогала ему принять то, что есть. Но сейчас Райли рядом не было.
Вечер перестает быть томным, когда Джим слышит внизу какие-то шорохи.
Это хороший район, говорили они. Никаких правонарушений, говорили они. Охранную сигнализацию починят через три дня, говорили они.
Блядь. Вот только этого ему не хватало.
Джим вытаскивает из прикроватной тумбочки браунинг и, стараясь действовать как можно тише, спускается на первый этаж.
Судя по звукам, кухня. Суда по очень громким звукам, откровенно хуевый грабитель.
А грабитель ли?
Шеридан снимает пистолет с предохранителя и включает свет.
— Да какого хрена? — Джим быстро моргает, пытаясь привыкнуть к освещению. — Илай?
С добрым утром, солнышко.
Шеридану даже не нужно присматриваться, чтобы определить состояние соседа. Амбре, разнесшегося по комнате, вполне достаточно. Он, конечно, предполагал, что тому наглости не занимать, но это явно переходило все границы.
— И какого хрена ты здесь забыл? — Джеймс вынимает обойму, прячет ее в карман и кладет пистолет на холодильник.
Правильный вариант — вытолкать ебаната взашей и проследить, чтобы он благополучно упиздовал до своего дома (метров восемь от его, Шеридана, входной двери). Но это не так интересно.