• Место рождения: Фленсбург, Германия
• Образование: Нью-Йоркская академия искусств, факультет скульптуры
• Профессия, род деятельности: художник по куклам, совладелец сети магазинов товаров для дома
Сон первый.
Розмари бежит по траве. Она бежит и бежит, совершенно не глядя под ноги. Розмари совсем не падает. Она бежит вперед, не оглядываясь и не глядя по сторонам. Босиком по траве. Розмари со всего маху врезается в кирпичную стену, но не чувствует боли. Стена поглощает Розмари, Розмари скрывается в вязком кирпиче, застревает, задыхается.
Розмари живет в городе Фленсбург. У нее есть мама и папа. Мама работает учительницей истории, а папа алкоголиком. Мама очень красивая, и, говорят, Розмари на нее похожа. Особенно в те моменты, когда у них появляются синяки на одних и тех же местах. Отец бьет по одной и той же схеме: скула – нижняя челюсть. Он бывший боксер. К счастью, он лезет в драку только тогда, когда выпьет достаточно. Это играет какую-то злую шутку с его вестибулярным аппаратом, и большая часть ударов оказываются скользящими.
Мать очень любит отца, поэтому никогда и никому не жалуется. Она старательно замазывает тональным кремом синяки себе и Розмари. Не будешь же всем рассказывать, что дочь с завидной регулярностью падает с лестницы.
Целыми днями Розмари играет на площадке с другими ребятами. Ей это ужасно нравится. У нее целая уйма друзей. Иногда они приглашают Розмари к себе в гости (мать счастлива, когда она остается с ночевкой), а по воскресеньям ходят все вместе кататься на колесе обозрения.
Больше всего на свете Розмари любит колесо обозрения, фьорд и маму.
Правда, она была бы рада проводить дома чуть больше времени. Рисовать в гостях не так-то удобно, а это дело ей ужасно нравится.
Сон второй.
Розмари кто-то тащит за руку. Кто-то большой и сильный. Они идут сквозь толпу, толпа, кажется, не кончится никогда. Розмари идет с закрытыми глазами. Она не разбирает дороги, но большая рука не отпускает. Розмари приходится практически бежать, чтобы ей не оторвали руку. Люди становятся мягче и мягче, теряют форму, Розмари проваливается в асфальт, как в теплую топь, но не может перестать бежать. Где-то далеко кричит мама. Розмари не открывает глаза и бежит, бежит, бежит.
Розмари пошла в школу, и проблемы в их семье резко закончились. Папа нашел работу и перестал пить. Мама все чаще улыбается и говорит, что теперь-то уж точно все наладится. Розмари верит, что все будет очень хорошо. Ее любят одноклассники, она по-прежнему много рисует, ей довольны учителя и некоторые проблемы с поведением явно не могут омрачить общей ситуации. (Она всегда была ужасно активной, что уж тут поделаешь).
Все было чудесно ровно до того момента, как у ее подруги пропала мама. Ее искали уже четвертый день. Розмари, как и все, была свято уверена в том, что она скоро вернется, и без всякой задней мысли звала отца на ужин. Его, как ни странно, нигде не было. Чтобы быть окончательно уверенной в том, что папа куда-то ушел, Розмари посмотрела еще и в подвале.
«Тише, не бойся. Она сама этого хотела. Так нужно, милая, не бойся».
Розмари в шоке. Раньше отец никогда не называл ее милой.
Сон третий.
У Розмари завязаны глаза. Она не может сдвинуться с места. Розмари по грудь завязла в чем-то липком и скользком. В воздухе пахнет соленым железом. Где-то далеко кричит мама. Розмари набирает в грудь воздуха, чтобы отозваться, но не произносит ни звука. Кричит мама и кто-то еще. И еще кто-то. Все заполнено криком. Это разные люди. Много разных людей. Все кричат. Все кроме Розмари.
Отец говорит, что теперь они вместе. Всегда вместе. Что Розмари не может его предать. Он всегда любил свою дочь, она не может так просто отвернуться. Розмари ждала этих слов всю свою недолгую жизнь. Она кивает. Конечно, она не может предать своего отца. Они вместе делают уроки, вместе гуляют, вместе ходят на набережную и колесо обозрения. Почему-то маме не слишком это нравится. (Она что-то подозревает?) Ей кажутся странными такие перемены. (Она точно подозревает).
В конце концов, ничего такого они с отцом не делают. Розмари находит ему женщин, на этом ее участие в милейшем хобби отца заканчивается. Он даже не заставляет ее присутствовать. Не всегда.
Сон четвертый.
Кто-то падает рядом с Розмари. Кто-то тяжелый. Плачет ребенок. Громко, пронзительно. Розмари силится зажать уши, но не может пошевелить рукой. Ее тело не слушается. Оно теряет форму. Оно такое же, как у тех людей из толпы. Розмари сделана из серого войлока. Она распадается, превращается в огромную груду теплого шерстяного волокна. Рядом плачет ребенок. Он пугающе похож на нее саму, как две капли. Мягкие ноги не могут держать, распадаются, руки вытягиваются до самой земли. Розмари чувствует, как падает на теплое тело. Большое теплое тело. Снова хор голосов: женский крик и плач ребенка. Заткнись, заткнись, заткнись. Сколько можно? Розмари почти не слышит, почти не чувствует. Розмари теряет форму, превращается в огромную груду теплого шерстяного волокна.
Розмари одиннадцать, когда мать приносит домой вечно кричащий сверток. И, надо сказать, сестра – это здорово, хоть и хлопотно. Они с отцом даже готовы ненадолго оставить подвал. Пока Линор не подрастет немного. И, кажется, папу все это заботит куда сильнее, чем Розмари. Он снова начинает пить, матери снова перепадает по морде, зато их старшая дочь, кажется, становится только бодрее и веселее. С новой сестренкой она получила целых три года относительно нормальной жизни. Ей не нужно ни с кем знакомиться на улице, а уж с синяками и ссадинами точно можно смириться.
Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Отец говорит, им пора действовать.
Сон пятый.
Розмари держит Линор на руках. Линор кричит, что есть сил, Розмари держит ее очень крепко. Она садится на пол, зажимает коленями бьющееся тельце сестры и достает косметичку. Ребенок отчаянно вырывается, но Розмари упрямо рисует помадой улыбку поверх сморщенного личика. Ты будешь улыбаться, Линор, хочешь того или нет. Где-то далеко снова кричит мать. Розмари мотает головой и отпускает сестру.
Эта сука смазала помаду! Смазала. Помаду.
Не важно.
Розмари тяжело поднимается, разворачивается и бежит. Она бежит в поле. Трава сухая, воздух холодный. Розмари бежит босиком, трава режет ноги. Маленькие меховые комочки. Больше, больше, больше. Исцарапанные ноги тонут в меховых комочках. Розмари бежит, Розмари зарывается по колено, рвется вперед, смотрит под ноги, зажмуривается. Мышки. Много-много мертвых мышек. Розмари не должна останавливаться, Розмари по грудь закапывается в гору маленьких меховых трупиков. Идти дальше нет сил. Где-то далеко кричат мать и Линор. Прямо над головой чирикают воробьи. Громко, очень громко, отвратительно громко. Розмари кажется, воробьи не над головой, а в голове. Точно, чертовы пернатые заполнили ее череп, все ее тельце. Она набита перьями, вот же штука! Розмари трогает собственные пальцы. Мягкие! Мягкие и чуть колючие. Клювы! Они изорвут ее клювами изнутри, непременно изорвут! Изорвут! Сейчас же!
Розмари плохо помнит, как она окончила среднюю школу. Отец до сих пор делает с ней уроки, поэтому, наверное, хорошо. Она боится подходить к Линор и почти не общается с матерью. Мать хочет отвести ее к психотерапевту, и отец поднимает на нее руку впервые за долгое время. Школа – пытка, подработка в кафе – дополнительная проверка на прочность. Розмари путает сны с реальностью. Она тонет в крови и сажает во дворе розы, чтобы хоть как-то зацепиться за этот мир. Вот же они, вполне реальные и колючие. Вы видите эти розы? Розмари тоже видит их. Они реальные, эти розы. Сорок два куста. Полицейским никогда не придет в голову пересчитать их.
Сон шестой.
Розмари лежит на том самом поле. Она лежит лицом вверх. Жаль, что от ее лица ничего не осталось. Ее тело состоит из теплого серого войлока, жесткая трава давно проросла его насквозь. Ее греет ласковое солнышко, где-то рядом поют птички. Розмари абсолютно недвижима. Она может видеть несколько травинок, давно пробивших кончик носа и щеки, она может видеть ясное синее небо.
Над Розмари склоняется отец. Он улыбается. Шире, шире, шире, начинает смеяться. Его смех глухой, негромкий. Отец падает на колени, его руки крепко связаны за спиной. У него громадная дыра в груди. Мать и Линор смотрят на Розмари сквозь дыру. Они улыбаются и машут. Они выглядят ужасно счастливыми.
Розмари пытается подняться. Ничего у нее не получается.
Розмари исполняется восемнадцать. Ее отца арестовывают в день ее рождения. Мать, как заведенная, повторяет, что они ничего не знали, что Розмари ничего не знала. В результате судят действительно только отца. Он получает максимальный срок, и каждая собака в Фленсбурге считает своим долгом сообщить окружающим, что смертную казнь отменили совершенно зря.
Розмари в ужасе. Она понятия не имеет, что делать дальше.
Мать решает все за них. Она внезапно объявляет, что никогда не любила это чудовище, хватает своих дочерей в охапку и уезжает в Нью-Йорк, к своему отцу. Тот давно болен, ему нужен уход, а им всем – новая жизнь. Розмари не в восторге, но слишком напугана, чтобы спорить.
Сон седьмой.
В воздухе пахнет ладаном. Розмари стоит на площади. Площадь заполнена людьми. В воздухе пахнет ладаном, Розмари нечем дышать. Она продирается сквозь толпу, идет бесконечно долго, но не может найти выхода. Розмари сворачивает, но люди все не кончаются, сворачивает снова, задыхается, начинает бежать. Люди повсюду. Они намного выше Розмари, никто не отзывается на ее крики. Розмари нечем дышать, она задыхается.
Большое Яблоко оказывается куда дружелюбнее, чем Розмари думала. После школы она поступает на факультет скульптуры, и мать с дедом долго спорят, насколько это стоящее занятие. Решающее слово остается за старшим (в конце концов, это он решил оплатить внучке обучение), и Розмари снова почти хватает удачу за хвост. Все омрачают мать и Линор. Они как-то странно на нее смотрят. Очень странно. Славно, что большую часть своего времени Розмари проводит в академии.
Сон восьмой.
Розмари сидит за столом. Напротив нее – отец. Руки Розмари связаны, отец улыбается. У него нет ни единого зуба. Он все сидит и сидит.
За спиной стоит Линор. Она тоже улыбается.
Розмари тяжело разворачивается.
Где-то кричит мать.
За пару лет Розмари осваивается, заводит друзей, а косые взгляды матери и сестры становятся совсем редкими. Остается всего год до окончания программы, и Розмари, кажется, даже строит какие-то планы на будущее. (Вполне себе радужные). Планы приходится срочно сворачивать, когда однажды Линор не возвращается домой. Мать хватает Розмари за волосы и требует объяснить, куда делась ее девочка. Розмари вяло отбивается, силится доказать, что не имеет ни малейшего понятия, но все тщетно. Мать отказывается верить, что старшая сестра не причастна к исчезновению младшей.
Линор ищут, Розмари допрашивают, дед умирает от сердечной недостаточности, мать окончательно проваливается в депрессию. Линор не возвращается ни через три дня, ни через неделю, ни через месяц. Розмари раз за разом повторяет, что еще есть надежда – тела ведь тоже так никто и не нашел. Мать неизменно спрашивает, где Розмари зарыла свою сестру.
Сон девятый.
Розмари сидит за столом. Напротив нее – отец. Руки Розмари связаны, отец улыбается. У него нет ни единого зуба. Он все сидит и сидит.
За спиной стоит Линор. Она тоже улыбается.
Где-то кричит мать. Мать подходит, хлопает отца по плечу. Тот тяжело поднимается. Мать занимает его место.
Мать улыбается. Они все улыбаются Розмари. Розмари пытается обхватить голову руками, закрыть глаза.
Розмари не может поднять руки.
Черет пару лет Розмари почти верит в то, что это она убила Линор. Кажется, сестренка похоронена где-то за городом, в лесу. Там очень уютное место, мама. Ей там хорошо, мама. Гораздо лучше, чем здесь. Вот, смотри, мама. Она снова с тобой.
Они с матерью существуют в основном на наследство, доставшееся от деда. Розмари не смогла найти работу по специальности, мать почти не говорит. Чудо случилось лишь однажды, когда Розмари сделала куклу из эпоксидной смолы. У куклы карие глаза, кудрявые рыжие волосы и очки из проволоки. Совсем как у Линор. Целых две недели Розмари лепила из пластилина голову и тело, чтобы отлить форму. Еще дольше шила парик. (Никогда раньше ей не приходилось). Мать долго смотрела на кукольную Линор, прежде чем разбить ее о стену. Розмари не понимает, в чем дело. Мать так мечтала, чтобы Линор вернулась, а кукла была совсем такой же. Разве что, в четыре раза меньше. (Какая мелочь, Боже!)
Сон десятый.
Розмари сидит за столом. Напротив нее – отец. Руки Розмари связаны, отец улыбается. У него нет ни единого зуба. Он все сидит и сидит.
За спиной стоит Линор. Она тоже улыбается.
Где-то кричит мать. Мать подходит, хлопает отца по плечу. Тот тяжело поднимается. Мать занимает его место.
Мать улыбается. Они все улыбаются Розмари.
Отец подает Розмари молоток. Она с явным усилием замахивается.
Розмари делает еще одну Линор, но на этот раз хорошо прячет. Потом еще одну, еще и еще. Линор с белыми волосами в очках, Линор с черными волосами без очков, Линор с красными волосами в очках (или без?).
Через месяц появляется новая кукла – худая и сгорбленная. У нее темные волосы с явной сединой на висках. С ней Розмари справляется куда быстрее: всего спустя неделю после похорон своей матери. Она повесилась поздно вечером, когда Розмари вернулась домой из супермаркета. К счастью, у нее сохранился чек, а у полиции не осталось вопросов.
Сон одиннадцатый.
Розмари сидит за столом. Напротив нее – отец. Руки Розмари связаны, отец улыбается. У него нет ни единого зуба. Он все сидит и сидит.
За спиной стоит Линор. Она тоже улыбается.
Где-то кричит мать. Мать подходит, хлопает отца по плечу. Тот тяжело поднимается. Мать занимает его место.
Мать улыбается. Они все улыбаются Розмари.
Отец подает Розмари молоток. Она с явным усилием замахивается.
Кто-то берет за руку и ведет прочь. Да что, там, Розмари и сама знает дорогу. Она перехватывает руку и сворачивает в проулок.
Выход есть.
Розмари выходит из дома только по крайней необходимости. Ее визиты на улицу сокращаются до предела – спасибо службе доставки. Дедовское наследство медленно, но верно утекает сквозь пальцы, куклы не приносят особенной прибыли (даже материалы не окупаются, что уж там), и Розмари решает, что пора бы что-то менять. И начинает она с проверенного средства.
Розы – это ответственная покупка. Тут нельзя полагаться на картинку в интернете. Розмари выходит из дома, едет в питомник, общается с чудесным человеком, покупает у него несколько саженцев. Вот они – реальные, колючие, живые. Ей нужно выходить из дома каждый день, чтобы ухаживать за ними.
За человеческое общение отвечает Фергас – тот самый чудесный человек из питомника. Он любезно согласился помогать ей за скромную плату. (Или не очень скромную, Розмари ни черта не понимает во всех этих расценках). Собственно, ей не особенно нужна помощь. Зато разговоры долгими вечерами – вполне себе. (Розмари думает, что ее еще можно спасти, наивная).
Фергас удивительно добр к ней. Он говорит, они могли бы открыть магазин товаров для творчества. У них явно получилось бы. Розмари верит. В общем-то, ей все равно. Она по-прежнему ни черта во всем этом не понимает.
Фергас куда-то уезжает, и Розмари ясно чувствует, что начинает тосковать. В ее комнате сидят три Линор и две матери. (Розмари все не может понять, какие из них вышли удачнее). Они смотрят на нее каждый вечер. Розмари теряется под их взглядами. Ей бы только поговорить с ними. На равных. Она бы все объяснила, она смогла бы оправдаться.
К счастью, Фергас вовремя находит ее в мастерской. Розмари едва успевает расплавить смолу и сделать единственный мазок широкой кистью. Ожог приходится лечить действительно долго. Этого времени Фергасу как раз хватает, чтобы объяснить: Розмари совсем не обязательно делать манекен из себя, есть на свете и другие люди. Розмари быстро и не особенно аккуратно чертит свободной рукой золотое сечение. Фергас понимает все без слов.
На следующий день он переезжает; через месяц говорит, что им лучше уехать в Сакраменто, через год они женятся.
Розмари испытывает некоторое напряжение, когда их хобби оказывается для нее спасительным. В конце концов, она никогда не одобряла действий своего отца. Впрочем, выбора у нее все равно нет: ее живые куклы становятся необходимой платой за нормальную жизнь. Увы, временной.
Фергас открывает магазин, как и планировал. Дела быстро идут в гору, и Розмари счастлива. У них красивый дом и огромный сад с чудесными розами. И нет ничего удивительного, что они время от времени копают землю. Это новый сад.
Ничего.
Удивительного.
|
