Про фрезию
Одно из первых воспоминаний: мне 4 года, мама стоит у окна и бережно пересаживает цветок, чтобы не дай бог не задеть нежные белые соцветия, мне же к ним под страхом лишения мороженого до самого выпускного вообще подходить нельзя. А я сижу в углу и старательно облизываю кисточку, которой только что нарисовала нас с мамой и дом. Вчера слышала от соседки, что мед – это очень полезно. Все губы, нос и часть лба у меня желтые, мама смеется и называет меня цыпленком. А я любуюсь, как солнечные зайчики прячутся в ее белых волосах. Красиво. Надеюсь, когда вырасту, буду похожа на нее. Вот глупости. Конечно, буду. На кого же еще? Собираюсь спросить у нее кое-что, но боюсь. Хмурю брови. Решаюсь. Мама вздрагивает, горшок с цветком выпадает у нее из рук. Мама выдает что-то непонятное, наверное, на иностранном. Это только потом, во втором классе, Анна Янссен объяснит, что мама имела в виду, но тогда я не поняла, поэтому не обратила внимания. Мама посмотрела на осколки, медленно расправила плечи, подошла ко мне и объяснила, что мужчина — не предмет зависти. У них есть папа, потому что они слабые и без него не могут. А мы с ней не такие и сможем все сами.
Оказывается, нет ничего страшного в том, чтобы быть одной.
Про бейсбол
Мне 9, и я пришла домой с огромным синяком под глазом: мы играли в бейсбол, и Рита Баккер толкнула меня, обозвав замухрышкой и заучкой. Я решила доказать ей, что она не права путем физического замечания. Мы подрались. Мне сделали выговор с занесением в личное дело и отстранили от учебы на неделю, а Риту просто забрал папа, потому что он в прошлом году отремонтировал школьную библиотеку, а моя мама просто флористка.
Мама сказала, что я дура, потому что нельзя обращать внимание на всяких идиотов. Сколько бы такие не орали, то земля плоская, три кита цунами не сделают. Главное, что я должна была зарубить себе на носу: я ее дочь, а значит – совершенство. А потом было счастье: мама подарила тени и блеск для губ. Пусть обзавидуются.
А Рите я еще отомщу.
Про Ноя
Мне почти 11, и у меня теперь живет Ной. Это хомяк. Мама сказала, что я должна научиться ответственности. Я думала, что будет весело, но Ной только спит, или ест, или носится по этому дурацкому колесу. Поэтому я решила выпустить его немного погулять. Мама сказала, что я могу сама решать, что для Ноя лучше, потому что я отвечаю за ее жизнь. Я хотела, чтобы мы поиграли, но он решил иначе и юркнул в приоткрытую дверь. Ну что за глупое животное?! Если он хотел быть съеденным, он явно достиг своей цели.
Было уже поздно, темно, я стояла около фонаря и всматривалась в черноту деревьев, где шуршало чудовище, утащившее моего Ноя. Минуту спустя, я поняла, что чудовище направляется ко мне. Но испугаться я не успела: это был всего лишь соседский кот. Вот примерно с этого самого времени я недолюбливаю представителей семейства кошачьих. Впрочем, собак я тоже так и не полюбила. Ноя, к слову, мы тогда спасли. Но жизнь его продолжалась недолго. Через две недели он утонул. В унитазе. Наверное, потому что был чертовски скучным.
Про водку
Мне 14, и я пью водку на крыше частной школы. В Англии. Не особо престижная. Точнее, совсем не. Но решили, что мне сойдет. Мне все равно, выгонят меня или нет. Мне теперь на все все равно. Моя жизнь кончена.
Мне страшно. Говорят, что на нас скоро нападут русские. Говорят, что Нидерланды скроет водой из-за глобального потепления. Говорят, скоро экономический кризис. А она умерла. Ненавижу ее. Даже на похороны не пойду.
Автомобильная авария. Насмерть. Оба. Она и ее новый мужик. Пока я была там, я связывала ей руки.
Директриса все-таки отправила меня на следующий день домой. Ее я тоже ненавижу. Все равно не пошла. Переколотила все горшки с цветами и ушла соблазнять парня Кейси. Я же говорила, что отомщу.
Про макдональдс
Мне 15, и теперь я официально Тильда. Да, кстати, я разве не рассказывала, как ненавижу свое полное имя? Учитывая, что оно американское. Спасибо родителю, которого я никогда не видела. Как она вообще могла назвать меня так? Как будто крест поставила на всей дальнейшей жизни. Нет, документы у меня остались прежние, меня, как ни странно, даже из школы не отчислили, потому что так и не состоявшийся отчим оплатил все вперед, чтобы я точно не путалась под ногами.
Я не знаю, чем собираюсь заниматься в будущем, да, честно сказать, я и не хочу ничем заниматься. Мне вообще кажется, что я умру в 20, потому что именно тогда наступит старость и жить будет незачем. Я не хочу учиться, потому что это тоскливо. Я не хочу работать, потому что это слишком нудно. Но при этом я даже не рассматриваю варианта со спонсором. Потому что это слишком отвратительно. Люди существа крайне противные. Впрочем, у меня все равно есть выход. Свободная касса!
Про софиты
Мне 23, я будущий журналист и стажируюсь в модном издательстве. Не сказать, что я когда-либо чувствовала призвание к писательскому делу, однако мне нравится то, чем я занимаюсь. Потому что они делают красиво. И при этом безбожно врут. Мне нравится находиться "за кулисами" и наблюдать за тем, как у моделей сзади прищепками собрана одежда, и как этим самым моделям полчаса назад накладывали килограмм штукатурки, чтобы скрыть следы употребления различных веществ. Мне нравится вся эта мишура и свет софитов. Мне нравится, что на первую полосу выходит прогулка знаменитости вместе с любовником, а не новое открытие нобелевского лауреата.
Мир уже давно не театр, потому что в театре есть смысл, есть великие цели, есть трагедия, катарсис и справедливость. В мире этого нет и, пожалуй, никогда не было. Есть только мишура, ложь и софиты. Накладные пряди, софиты и кокаин.
Про граммофон
Мне 29, и сегодня мы празднуем очередной Важное Событие. Теперь я работаю в Вог и веду собственную колонку ни о чем. Поэтому я обязана была быть на мероприятии, проводимым нашим великим издательством. Завтра будет первая полоса. Нет, не так. Завтра будет ежегодная тошнотворная первая полоса. Боже, мне кажется, что меня стошнит прямо на лакированные туфли звезд или считающих себя таковыми, или на картонные лица, или на напудренные речи, или на целлофановые улыбки. Черт возьми, вырубите граммофон, его уже давно заело. Каждый год. Каждый год одно и то же. Кого-то с помпой выносят торжественным чучелком, к которому каждый должен приложиться, как к святым мощам, весь вечер облизывают и под праздничный салют несут на помойку. Заклейте мне уши и выколите глаза. Это самое отвратительное зрелище, какое я когда-либо видела.
Про секс
Мне 31, и я пишу сценарий. Всем известно, что чужой успех не дает покоя. Все помнят американский ситком про четырех тетках, мнящих себя девочками, которые постоянно говорят о шмотках и мужиках. Скажу по секрету: наши делают адаптацию. Это был мой шанс и я просто не могла его упустить. Не спрашивайте, что мне для этого пришлось сделать. Мой сценарий не менее туп, чем мои статьи, поэтому обязан иметь грандиозный успех.
Про зеркало
Мне 34, и я уже около двух часов стою около зеркала. И кому ж такая красота-то достанется? Никому. Жалко.
Партнеры в моей жизни не задерживаются, да и появляются не особо часто, я невлюбчивая.
Хотя на самом деле восхищаюсь я собой крайне редко. Возможно, сегодня всему виной виски. Мне уже 32. Ровно через 72 месяца мне исполниться сорок. Тридцать теперь новые двадцать, но от этого не легче. Происходящее по-настоящему ужасает. Потому что это конец. Я могу назвать с десяток сильных и уверенных женщин 40+. Но сильные они просто потому что им больше ничего не остается. Я вижу первые морщины, и наступает паника. Мне кажется, я уже вижу, как седеют волосы, обвисает грудь, а на бедрах появляется отвратительная апельсиновая корка. Ебала я стареть красиво. Я не хочу стареть вообще. Если я не смогу ничего с этим поделать, лучше умру, пока еще могу смотреть в зеркало.
Хотя, мне кажется, до хирурга я так и не дойду. Порой мне до дури хочется взять лезвие и исправить все, что не так. Помниться, на курсе кройки и шитья в подготовительном классе я была первой.
Про власть
Мне 36, и в моей жизни, кажется, впервые появился смысл. Вог я оставила еще четыре года назад и божилась, что больше никогда не вернусь к журналистике. Телевидение меня вполне устраивало. Он изменил все. От таких предложений явно не отказываются. К тому же это гораздо интереснее: Чарльз Огастес Магнуссен показал, какой силой на самом деле обладает информация.
|
ПОСТ Любопытство кошку сгубило. На самом деле Тильде вообще не стоило приходить сюда - это не ее специализация, ей нечего предложить этой компании. Да и явный подлог не сулил ничего хорошего. Но Блумфилд все равно останется до последнего, пока не разберется, что к чему. Быть может, у нее даже появится отличный разоблачающий материал, чем черт не шутит.
О Вертексе известно мало, даже в их журналистской среде: никаких скандалов, утечек информации, только официальные пресс-релизы, а ведь Тильда проверяла, подключив все доступные ей источники информации.
Все ее версии и предположения вилами на воде писаны. Не может такая компания так долго и откровенно класть болт на весь маркетинг, чтобы потом привлечь к пиару сотрудника, специализирующегося на моде и скандалах. Что-то здесь откровенно не сходится, и Тильде нужно знать, что именно.
- Очень приятно, мистер Холмс, - Тильда натягивает дежурную улыбку, усаживается в предложенное кресло и закидывает ногу на ногу. Пока еще рано делать хоть какие-то предположения, для начала нужно выслушать, что ей скажет этот человек.
Фамилия Холмс сейчас на слуху: кто-то на полном серьезе заявляет о существование людей-икс, кто-то настаивает, что все подстроено. В их кругу вообще популярна версия о том, что все происходящее - попытка повысить репутацию Ярда по голливудским стандартам. Мол, мирные граждане могут спасть спокойно, ведь их защищает плащ непобедимого Шерлока Холмса. Даже на вкус Тильды параллели с тем же бетменом очевидны чуть более, чем полностью, но она уже какой месяц не может отделаться от ощущения, что что-то все равно упускает.
Впору задуматься, насколько распространена эта фамилия в Великобритании и не стала ли она к этому времени неким позывным, секретным кодом для посвященных.
Тильда аккуратно осматривается: над каждой вещью привычно возникает воображаемая сноска с брендом и приблизительной стоимостью. По меркам современного общества у хозяина кабинета есть вкус.
- Ваше предложение вряд ли можно назвать обычным. Только если не требуется, чтобы на следующий день вся Англия говорила о том, что мистер Шерринфорд Холмс - самый завидный холостяк страны.
Отсутствие кольца Тильда отмечает еще до того, как успевает это осознать.
- Зачем я вам, мистер Холмс? Вам явно не стоит объяснять, насколько моя профессиональная компетенция отличается от того, чем занимается ваша компания.
Законы рекламы везде едины, с этим бесполезно спорить: привлечь внимание, заинтересовать, вызвать желание, подтолкнуть к нужному действию. Но всегда так много "но" и "если". Всегда так много смыслов, коннотаций, дополнительных нюансов, от которых целиком и полностью зависит исход дела. Не зря каждый из ее коллег специализируется на своей узкой теме. Это не прихоть - необходимость.
Вот только этот Холмс явно не из тех, кому надо объяснять очевидное - он и так все это прекрасно понимает. Но Тильда Блумфилд все равно здесь. Значит, она что-то упустила, и не уйдет отсюда, пока не выяснит, что именно.
|
