MABEL EMILY CHASE
Мейбл Эмили Чейз


The Doors – The End
Допустимые обращения: Мей.
Дата рождения, число полных лет: 12.02.1983, 34 года.
Место рождения: Нью-Йорк, США.
Образование: Дрексельский университет, лингвистика.
Профессия, род деятельности: Колумбийский университет; преподаватель, введение в языкознание.

Прототип: Kristen Bell
• Рост: 155.
• Цвет глаз: серо-голубые.
• Цвет волос: блондинка.
• Особые приметы: большой шрам на левой ноге; почти постоянно таскает с собой деревянную трость, прихрамывает, да ждет, когда хоть кто-нибудь подхватит ее шутки про пиратов и прочую непотребщину. Обладательница широкой открытой улыбки и очень активной мимики в целом.
• Предпочтения в одежде, стиле: до всех приключений в больнице пыталась придерживаться на работе чего-то, отдаленно напоминающего классический стиль, после – откровенно забила, и кэжуал плотно вошел в ее жизнь.

Неисправимая оптимистка и упрямица. Все вокруг рушится? Мейбл грозит смертельная опасность? Всем вокруг грозит смертельная опасность? Всему городу, даже небу, даже Аллаху? Мейбл сделает вид, что все хорошо, и, насвистывая, унесется по своим делам. Буквально.
Часто говорит, что думает, и не всегда думает, что говорит. К счастью, последние лет пять лучше контролирует все это, когда речь идет о работе.
Порой не в меру активна. Мейбл скучно, Мейбл должна бежать и творить какую-нибудь ерунду, Мейбл не может бежать, Мейбл злится и раздражается. Мейбл, к слову, всегда злится и раздражается, когда что-то не получается. Особенно если не получается систематически.
Постоянно чем-нибудь увлекается и не останавливается, пока не достигнет в своем увлечении хоть каких-то результатов.
Совершенно ничего не понимает во всех этих романтических штуках. Мейбл не делает вид, что не замечает намеков. Мейбл реально не замечает.
Имеет некоторый талант к преподаванию, чем беззастенчиво пользуется.
Любит какао с маршмеллоу, теплые пледы, походы, костры, рассказывать около костров всякую ересь и петь песни.
Не любит интриги, неловкость, мед, свою аллергию на мед.

Место действия – Нью-Йорк. Мейбл Эндрюс живет в фостерном доме и в ус не дует. На самом деле, все пошло так здорово далеко не сразу, но Мейбл не любит вспоминать те времена. Главное, что сейчас она находится в месте, откуда ее совсем скоро заберут. Ей всего пять, но она уже знает, что все будет хорошо.
Конечно, она была в отчаянии, когда ее мать уводили из дома. Конечно, она тянула ручки и кричала вслед. Пять лет – достаточный возраст, чтобы привязаться. Пусть к алкоголичке, пусть к воровке – к родной матери.
Мейбл Эндрюс – лидер и заводила. Она отлично ладит с остальными детьми, умеет круто рисовать Тома и Джерри и быстрее всех бегает. Мейбл самая старшая из всех, и она перегрызет глотку за каждого. Они – ее команда, и Мейбл искренне радуется, когда кто-нибудь уезжает в семью.
Ее возвращают уже раз четвертый, не меньше. Мейбл ни разу не продержалась дольше полугода. Потому что она неуправляемая. Потому что ги-пер-а-кти-вна-я. Потому что перебила все окна в доме, потому что сильно толкнула соседского ребенка, потому что, потому что, потому что... Потому что ей необходим еще курс психологической помощи, не иначе.
Энди Чейз – бейсболист из Филадельфии, Мередит, его жена – логопед. У них пятеро приемных детей, Мейбл шестая. И на этот раз она совершенно точно остается. Энди говорит, что тяжесть наказания будет соразмерна тяжести проступка. Десять отжиманий, Мейбл! Двадцать, и мыть посуду за всеми!
Энди и Мередит находят идеальный ключик к идеальному поведению Мейбл. У нее не должно быть ни секунды свободного времени.
Что, дорогая, любишь бегать? Вот тебе секция легкой атлетики.
Что, командные виды спорта? Идешь после школы играть в бейсбол, папочка как раз совершенно свободен.
Что, силы еще остались? Упала – отжалась!
Что, все еще? На выходных идем в поход.
Мейбл и бегает, и играет, и отжимается, и ходит в походы. Потом моет посуду. И окна. И делает уроки с младшими. А свои не делает, потому что это скучно. Мейбл может вынести многое, но скуку – увольте.
Дела в школе, естественно, идут не так уж хорошо, но Мейбл выступает на соревнованиях, и ей многое прощается. Кроме того, она все еще не утратила лидерские качества, а слово «дисциплина» давно перестало быть пустым звуком. К Мейбл, в целом, хорошо относятся и ученики, и учителя. И всем немного грустно, когда она уезжает в спортивный интернат.
Всем кроме самой Мейбл. Там все непременно будет еще круче, чем раньше!
Она грустит. Первая влюбленность редко заканчивается чем-то значительным, и Чейз прекрасно вписалась в статистику. Мартин Томпсон перестает с ней разговаривать сразу, как узнает о планах насчет интерната, и не пишет вплоть до выпускного.
Впрочем, в тот момент Мейбл уже и думать забывает о Мартине Томпсоне.
После школы Мейбл совершенно внезапно для всех делает финт ушами. Вы что, правда не знали, что ей всегда нравился немецкий язык? К счастью, у Мейбл есть талант, а у Мередит знакомые, которые могут помочь с предметом. Мейбл набирает целый вагон дополнительных занятий по педагогике, Мейбл выступает на соревнованиях по легкой атлетике, волейболу и чему-то еще за сборную университета, волонтерит в больнице по выходным, наблюдает за многочисленными братьями и сестрами и начисто лишает себя свободного времени.
Хотя, поговаривают, Джек Уиттакер как-то по-особенному на нее смотрит. А может, это не он, а кто-то другой. Мейбл не замечает: она как заведенная носится со своими занятиями.
Она счастлива, и единственное, чего ей не хватает – пары дополнительных часов в сутках.
Экзамены, магистратура, аспирантура. Мейбл пишет уйму работ, название каждой страшнее и непроизносимее предыдущего, получает дополнительную специальность как коррекционный педагог и работает в одном из реабилитационных центров. Ее ценят и уважают коллеги, любят маленькие пациенты.
А недавно они отметили пятилетие их сотрудничества.
Все идет как нельзя лучше.
Мистер Корниш звонит Мейбл одним теплым осенним вечером. Он приглашает ее поработать в Нью-Йорке. Говорит, что ей, возможно, будет интересно поработать там, откуда она родом. Да-да, честно говоря, это мистер Уиттакер сказал однажды, что мисс Чейз всегда мечтала преподавать языкознание.
Мейбл соглашается, не раздумывая. Она думает, что едет всего на пару лет. Энди и Мередит опечалены, но Мейбл говорит, что скоро вернется. Здесь вовсе не о чем волноваться.
Она едет и точка.
Город очень изменился. Не нужно быть особенно наблюдательным, чтобы заметить. Мейбл приступает к работе. Мейбл влюблена и всерьез подумывает остаться насовсем. Ей ужасно интересно. А еще они с Кертисом Гейлом, преподавателем латыни, устроили клуб на открытом воздухе. Они жгут костры, болтают, ненавязчиво вбивают немного знаний в юные головы, Мейбл играет на гитаре. Научилась еще в старшей школе. Стайка девчонок шепчутся о том, что такая, как Чейз, совершенно точно умеет делать что-нибудь классное. Например, завязывать языком черенок от вишни в узелок. Мейбл фыркает. (Она действительно умеет).
Увы, все заканчивается так же внезапно, как началось. Один из первокурсников продает наркотики. Мейбл точно знает, она сама все видела. Это совершенно точно обернется скандалом, поэтому она тащит мальчишку за угол и говорит, что ему ничего не будет угрожать, если он завяжет. Они придумают что-нибудь вместе, у него еще есть шанс не пустить свою жизнь под откос.
Мейбл прекрасно понимает, что разговор бесполезен, но обещает помочь. Она обещает, что не пойдет в полицию. Пока.
На следующий день ее (вот так неожиданность) бьют по затылку. Мейбл не видит нападающих, но их совершенно точно больше одного.
Через некоторое время в палате раздается звонок. Голос незнакомый. Он шепчет что-то о том, что Мейбл сама все понимает и про то, что эта работа не совсем то, что ей нужно.
Уезжайте обратно в Филадельфию, мисс Чейз.
Вы же понимаете, что нам не по пути, мисс Чейз.
В Филадельфии вам будет куда лучше, мисс Чейз.
Мейбл не знает. Не уверена. Мейбл так не думает.
Мейбл едва шевелит руками и не может встать, но им ее не запугать. Никуда она не переедет и не уволится. Пошли они все!
Реабилитация длится действительно долго. Одну ногу буквально собирали по частям, и Мейбл приходится заново учиться ходить. Но это не проблема. Жизнь дала ей шанс, и было бы глупо его не использовать.
Мейбл справляется с болью, выполняет все рекомендации, хихикает с медсестрами о том, что теперь будет пищать в аэропорту, и считает костыли вполне себе забавным аксессуаром. И временным, непременно.
И действительно – из больницы Мейбл Чейз выходит с одной тростью.
Она рыдает по ночам. Тот человек звонил снова. Он угрожал. У Мейбл есть братья и сестры. У нее есть семья. Мейбл уже почти готова сдаться, когда случай опять решает за нее.
Когда в жизни Мейбл появляется Айк, она делает то же, что и обычно – не понимает, что происходит. А когда понимает, то немедленно приходит в ужас, потому что им лучше быть друзьями. Они преподают в одном университете, и черт его знает, чем это все может кончиться. Да и слухи им не нужны.
Кроме того, совсем недавно в ее дверь позвонил Ричард – тот самый студент, которого Мейбл застукала с наркотиками. Он попросил, чтобы Мейбл его спрятала, и она не смогла отказать. (Потому что они оба идиоты, вот почему).
Естественно, когда они с Айком возвращаются с ярмарки, Ричард давно мертв. Естественно, все думают на нее. Естественно, все меняют свое мнение, когда алиби подтверждается.
Мейбл даже, кажется, подумывает о том, что Айку можно дать шанс. Правда, необходимость таскать с собой лестницу в этом случае откровенно смущает.
Выбора почему-то вдруг не остается, когда Айк приносит мед. Мейбл снова делает то же, что обычно – падает на пол. Потому что у нее аллергия на мед и все, что с ним связано.
Мейбл делает то же, что и обычно, но Айк почему-то начинает смотреть на нее иначе. До такой степени иначе, что она даже – представьте себе – замечает.

Теплое весеннее утро. Герта медленно бредет по кладбищу, невидящий взгляд устремлен куда-то вперед. Герта очень устала, и ей позволили эту маленькую слабость. Ей нужно побыть одной. Нет-нет, все хорошо. Не нужно ее провожать, она не сделает ничего безрассудного. Все хорошо. Герте просто нужно немного тишины и покоя — ей, в конце концов, было, отчего устать.

Это такая трагедия, фрау Циммерман. Выражаем вам наши соболезнования. Если нужна какая-то помощь, вы только скажите. Не молчите, Герта, вам нужно выговориться. Поплачьте, Герта.
Герта ощутимо вздрагивает, когда коллега берет ее за руку. Она что-то говорит, Герта пытается не слушать. За последние пару дней она поняла кое-что важное. Во-первых, с актерскими способностями у нее откровенно туго. Во-вторых, чем больше и мрачнее молчишь, тем скорее это примут за шок и отстанут. Кроме того, если все время молчать, вероятность проговориться сводится к минимуму. А этого Герта боится больше всего на свете. Ни за что она не даст чертовому Хольгеру испортить ей жизнь.
Герта смотрит на лицо мужа. Восковая кожа, синеватые губы. Такое иногда случается, увы. У Хольгера внезапно остановилось сердце, Герта не успела оказать помощь. Простите, фрау Циммерман. Она нашла его слишком поздно. Простите, простите, простите, фрау Циммерман. Ну что ты, Герта. Ты ни в чем не виновата, Герта. Ты мне как дочь, Герта, не вини себя.
Кто-то осторожно обнимает за плечи. Герта дергается, будто ее бьют током. Кто-то не отпускает — Герте ни в коем случае нельзя оставаться наедине со своим горем. Вздор, оставьте ее, наконец.
Хольгер кашляет и говорит, что кофе сегодня какой-то странный. Герта удивленно поднимает брови. Тебе кажется, милый. Такой же, как обычно. Пей, милый.
До дна.
Простите, фрау Циммерман. Я спустилась на кухню слишком поздно.

Герта медленно бредет по кладбищу, черная вуаль закрывает лицо. Герта счастлива, что вся эта церемония кончилась, и друзья Хольгера позволили ей эту маленькую слабость. Листья мягко шелестят на ветру, на газоне отцветают последние нарциссы. Герта мерно дышит и надеется, что все закончилось. Она надеется, никто не узнает про ту другую женщину. Надеется, никто не догадается, что она знает. Герта найдет все эти письма позже. Она будет безмерно оскорблена, и скажет, что Хольгеру повезло, что он мертв. Герта сможет себе это позволить, потому что она и без того отмщена.
Кто-то подходит и окликает. Герта удивленно поднимает глаза. Она не помнит этого человека, хоть его лицо и кажется знакомым. Они определенно когда-то виделись, но Герта не может вспомнить обстоятельств, хоть убейте. Она тяжело вздыхает и вымученно улыбается, этого даже играть не нужно.
Да-да, герр …? Хольгер был замечательным человеком. Да-да.